Некоторые размышления о ненасилии

Владимир Афанасьев

Мир сегодня быстро меняется. Философы-футурологи не без основания сравнивают происходящие изменения с переходом общества от каменного века к железному. На наших глазах история человечества (история отдельных народов, племён, регионов, история отдельных, во многом автономных сфер культуры, религии, философии, науки, техники) становится – на волне мощнейшей, подобно цунами, глобализации – единой историей. Практически всё, что происходит в жизни отдельных стран и народов, резонирует на весь земной шар; то, что происходит в одной сфере социальной жизни, сразу же отражается на остальных. Человечество во всех его главных измерениях, если можно так выразиться, становится интегральным целым, и это, как ни парадоксально, при все увеличивающемся разнообразии. Этот феномен, конечно же, связан с возникновением новой планетарной реальности – техногенной цивилизации – и её интенсивным проникновением в жизненную ткань так называемых традиционных обществ.

“Никто не может знать, что же действительно старое и что, собственно говоря,
будущее (ещё не наступившее новое – В.А.); эпоха ещё неясна в своей сущности,
поэтому – не понимая ни себя, ни ситуации – люди борются, быть может,
против подлинного смысла”.
Карл Ясперс, немецкий философ-экзистенциалист (1883-1969).

К началу XXI века, если не сущность, то лик эпохи достаточно прояснился. Продолжая не понимать себя, люди – передовая их часть, во всяком случае, – кажется, хорошо поняли ситуацию, в какой оказались, – современная цивилизация находится на критическом этапе своего развития. Сегодня отчётливо видны контуры совершенно нового человеческого мира, который формируется в противоречиях, противостояниях и напряжениях текущей эпохи. Если в чём и заключается подлинный смысл слова «сегодня», так это в целостном сохранении всего живого на Земле и в постижении на практике идеала человеческого согласия, основанного на внутренне присущих homo sapiens общечеловеческих ценностях. Но… лишь с одной непременной оговоркой – при сохранении и развитии национальных культур и традиций.

«Люди могут жить согласной человеческой жизнью никак не вследствие
каких-либо политических верований, а только вследствие своего соединения
одним и тем же пониманием основного смысла жизни».
Лев Толстой (1828-1910)

В этом контексте перспективы цивилизации неизбежно сводятся к формуле от культа силы – к диалогу и согласию. Ненасилие здесь выступает в качестве безусловного прагматического императива. Ненасилие – это безошибочный показатель уровня нравственного и духовного развития человека и общества. Вся логика развития современной цивилизации приводит к пониманию ненасилия как главного условия дальнейшего прогресса и процветания человечества.

/Истина (неизменные духовные принципы, основанные на вечной духовной Реальности, а также сама эта Реальность), праведность (включающая приверженность долгу), мир (безмятежность, основанная на чистой совести) и любовь (термин, не требующий уточнения) – всё это в дополнение к ненасилию – имеет веские основания возглавить список общечеловеческих ценностей, на которых основываются – и могут только основываться – духовные идеалы. Носителями и выразителями этих ценностей всегда были и остаются святые и мудрецы.


Строго говоря, данные ценности можно рассматривать как самостоятельные добродетели лишь условно. На самом деле они тесно взаимозависимы и являются гранями единой основополагающей человечности. Они развиваются в одном русле, и их нельзя отделить друг от друга. Праведность – это любовь в действии; любовь расцветает при душевном покое, при отсутствии внутренних конфликтов. Как можно находиться в покое, если совершаешь насилие, даже мысленно?!

Для нас, жителей России, ненасилие является особо желанной добродетелью, ведь её противоположность – насилие – в течение долгого времени оставалась мучительной реальностью, унижающей достоинство человека, оскорбляющей его чувства, разъедающей душу и губящей тело.

“Теперь, когда вся Россия стонет от ужаса перед не перестающими и всё увеличивающимися в числе и по дерзости убийствами, брошюра, подтверждающая древний, признанный за тысячи лет всеми религиями закон “Не убий” (написанная в 1900 г. – В.А.), брошюра эта запрещается и распространитель её, как преступник, сажается в тюрьму”, – с болью в сердце писал в своей статье “Не убий никого” (1907) Лев Толстой (1). К каким бы прибег великий писатель словам, какие бы чувства пришлось выражать ему ими, если б дожил он до девятнадцатого или тридцать седьмого года того же века?!

Какая страшная печаль
Струится в сердце.
Иных уж нет, а прочих жаль,
Не отогреться.

Кто с Белой гвардией погиб,
Кто в Красном стане.
Российских опытов изгиб,
И душ метанье.

Увы, жестокости причал
Нам и не снится.
Шальной корабль одичал
И мчится, мчится.

Летит, а трюмы корабля
Набиты злобой.
И молит об одном Земля:
Хоть пронесло бы!

Но сумасшедший капитан
Плюёт на участь
Своих собратьев россиян.
Мрачнее тучи,

Он раздувает злобы прыть,
Огонь из пасти.
Неужто не остановить
Сие несчастье!

И так несметно полегло
Прекрасных жизней.
И чёрных воронов влекло
Уже на тризны.

А капитан, как лютый джин,
Взорвал бутылку,
И бесновался, и крушил,
Стрелял в затылки.

Вся голова его в дыму.
Он жаждет мщенья.
О, Господи, прости ему!
Но нет прощенья!

Сокрыла мальчиков земля.
Исчезли дети.
Страдали зря, погибли зря.
А кто в ответе?!

Россия! Ты – моя печаль.
Ты – рана в сердце.
Иных уж нет, а прочих жаль.
Не отогреться…

Так что же это, гой-еси,
Во всех утратах
Нет виноватых на Руси!
Нет виноватых…

Анна Юрканская (2)

Насилие – детище Зла, и чтобы успешно противостоять ему (вряд ли на нашей грешной земле возможна полная победа над ним), необходимо его осмысление. В задачу данной статьи, однако, это не входит. Я лишь напомню, что насилие в справочной литературе определяется как “использование силы для достижения определённых целей”. А вот на ненасилии я остановлюсь поподробнее.

История человечества – как это ни печально констатировать – во многом представляет собой этакую летопись насилия. Насилие можно назвать моральной или духовной болезнью, преследующей человечество на протяжении всей его истории. Люди вели войны, завоёвывали чужие земли, порабощали другие народы, культивировали рабство, огнём и мечом навязывали свои ценности и свою идеологию. Но продолжительного счастья, мира и удовлетворения это не приносило. В известном буддийском тексте “Дхаммапада” в Главе о счастье сказано: “Победа порождает ненависть; побеждённый живёт в печали. В счастье живёт спокойный, отказавшийся от победы и поражения” (3).

Более того, многовековой опыт наглядно и настойчиво показывает, что насилие неизбежно порождает насилие. Опыт показал и то, что нет такой силы, которая – рано или поздно – не могла бы быть сломленной другой силой. Но можно ли победить силу (насилие), не прибегая к насилию?

Постепенно в сознании людей стало укрепляться представление о том, что насилие нельзя победить насилием же. Должен существовать иной путь, который смог бы прервать зловещую цепочку. Так возникли воззрения, несущие идею почитания жизни во всех её проявлениях. В индийской философии она свелась к ахимсе, ненасилию, или не причинению вреда. Это характерный этический принцип индийские мудрецы выразили словами Ahimsa Paramo Dharmah, т.е. “ненасилие – наивысшая добродетель”. В этом воззрении отражена доктрина родства и единости всех живых существ как божьих созданий, а также неотделимость человека от Природы и её неотъемлемой сакральной части – Бога. В классической йоге мудреца Патанджали, изложенной в его “Йога Сутрах” (приблизительно II век до нашей эры), ахимса занимает ведущее положение в списке пяти моральных принципов и называется «универсальным великим обетом» (sarvabhauma maha vratam), подлежащим к исполнению всяким независимо от его “социального положения, места, времени и любых других обстоятельств” (II. 31) (4). Этот дисциплинарный обет выражается в невреждении делом, словом и мыслью. Патанджали утверждает, что человек, практикующий таким образом ненасилие и преуспевший в этом, «обретает силу усмирять враждебно настроенных» (II. 35), попавших под его магнетическое влияние.

Индийская история полна примеров преображения святыми и великими личностями даже самых отъявленных негодяев. Будда, например, развил ахимсу настолько, что был в состоянии преображать любую грубую личность в добросердечного человека. Однажды судьба свела его с разбойником, пришедшим убить его, но одного взгляда Будды оказалось достаточным, чтобы не только пресечь его злые намерения, но и преобразить его. В ашраме мудреца Патанджали благодаря ахимсе, практикуемой в его духовной обители, домашние животные – корова, коза – могли жить, есть и пить вместе с тигром.

Но “зло”, увы, – неотъемлемая часть земного мира, и путями господними неисповедимыми (как ни парадоксально это звучит, но это так!) оно находит-таки возможность утвердить себя самым изощрённым и коварным образом. Махатма Ганди при всей своей преданности ахимсе имел немало врагов, и, в конце концов, был застрелен одним из них. Христос был распят. Пророка Мохаммеда противники побили камнями. Великого суфия Мансура мусульмане пытали так, что с него, бедолаги, слезла кожа. В великого современного йогина, мудреца и святого, Свами Нараянананду, по его же собственным словам, люди бросали камни. (Что тут скажешь: человек насколько умён, настолько же и глуп; разум и его отсутствие, как близнецы-братья, идут – а то и бегут – бок о бок).

Но ахимса как дхармический принцип не страдает от этого. Более того, в своём развитии он преобразовывается в практику разрушения комплекса вражды и осуждения. В Индии людей, лишённых чувства враждебности как такового, называют аджата шатру. Враждебность и осуждение абсолютно чужды человеку, утвердившемуся в дхарме и обретшему такие духовные блага, как непривязанность и безмятежность. Если вы признаёте, что этот мир – задуманная Творцом космическая Игра, и что все действия в ней разворачиваются в строгом соответствии с правилами этой Игры и написанным сценарием (на всё воля Бога!), то о какой враждебности может идти речь?! Вы что, серьёзно думаете, что вы – реальный делатель, и что от вас что-то зависит что не зависит от Него? Не смешно ли? А если вы уверены, что движимы десницей божьей, то почему не допускаете, что Она движет и всеми остальными, вашими «врагами», в том числе?

В практике ахимсы имеется ещё одна сторона, о которой мало кто знает, и которой – почему-то – мало кто придаёт значение. Это – отношение к самому себе. Любое действие, любая мысль во вред себе являются нарушением принципа ахимсы. Всякий раз, когда вы переедаете, вы вредите своему организму, и это нарушение ахимсы. Всякий раз, когда вы курите, вы нарушаете ахимсу. Всякий раз, когда нервничаете, злитесь на самого себя, завидуете, впадаете в печаль, в депрессию и т.д., вы нарушаете ахимсу. В широком смысле понятие ахимсы включает всё, что, так или иначе, способствует страданию как таковому – физическому, душевному и духовному.

Одним из страстных и последовательных адептов философии ненасилия был наш великий соотечественник Лев Николаевич Толстой. На его твёрдую и бескомпромиссную в этом вопросе позицию безусловное влияние оказала духовная мысль Индии и, в частности, ведическая культура, которую он интуитивно принял всем своим горячим русским сердцем, и которой был предан до конца дней своих.

Современный православный публицист В. А. Никитин ещё в советское время в одной из своих публикаций вынужден был признать: «Многие построения Толстого, по существу, тождественны концепциям джайнизма, буддизма или индуизма; идея “непротивления” (злу насилием. – В. А.) является попыткой перенести на европейскую почву восточную идею ахимсы ».
К сожалению, рамки этой статьи не позволяют представить взгляды Толстого на рассматриваемую тему более развёрнуто. Могу лишь, в качестве компенсации, порекомендовать читателю замечательную книгу Дмитрия Бурбы “Зеркало русского индуизма. Неизвестный Лев Толстой”, изд-во “София”, 2006 г.

Великим адептом философии и практиком ненасилия двадцатого века явился Махатма Ганди. «Как и большинство, – писал в своей статье «Паломничество к ненасилию» выдающийся американец Мартин Лютер Кинг (1929-1968), – я слышал про Ганди, но серьёзно его никогда не изучал. Во время чтения я был совершенно покорён его кампаниями в поддержку ненасильственного сопротивления. Особенно поразил меня Солевой Марш к морю и огромное число его сторонников. Концепция Сатьяграхи (в пер. с санскр. Satya – истина, тождественная любви; Graha – сила; Satyagraha – истинная сила, или сила любви) в целом имела для меня огромное значение. Когда я углубился в изучение философии Ганди, мой скептицизм относительно силы любви значительно ослабел, и я впервые увидел её реальную способность действовать в сфере социальных реформ. До чтения Ганди я пришёл к выводу, что мораль Иисуса является эффективной только для личных отношений. Мне представлялось, что принципы «подставьте другую щёку», «возлюбите врагов ваших» имели практическую ценность там, где индивиды конфликтовали друг с другом; там же, где был конфликт между расовыми группами или нациями, был необходим другой, более реалистичный подход. Но после прочтения Ганди я осознал, что полностью ошибался.

Ганди был, наверное, первым в истории человечества, кто поднял мораль любви Иисуса над межличностными взаимодействиями до уровня мощной и эффективной силы большого размаха. Для Ганди любовь была сильнодействующим орудием в деле социальных коллективных преобразований. Именно в том, что Ганди придавал особое значение любви и ненасилию, я нашёл метод для социальных преобразований, который искал много месяцев. То интеллектуальное и моральное удовлетворение, которое мне не удалось получить от утилитаризма Бентама и Милля, от революционных методов Маркса и Ленина, от теории общественного договора Гоббса, от оптимистического призыва Руссо «назад к природе», от философии сверхчеловека Ницше, я нашёл в философии ненасильственного сопротивления Ганди. Я начал чувствовать, что это был единственный моральный и практически справедливый метод, доступный угнетённым в их борьбе за свободу». (6)

Ветхозаветное учение рассматривает насилие в качестве отрицательного, жизнеразрушительного начала (Не убивай. Исход 20,13). Народ Израиля осуждал агрессию по отношению к себе. Однако он призывал к ответным действиям, видя в них справедливое возмездие. Принцип, который преобладал в культурах того времени, – а этот период протяжённостью в тысячу лет – назывался талионным правилом: «Око за око, зуб за зуб!». То есть считалось нормой применять насилие в определённых ситуациях и в определённых оправданных пределах.

Христианская этика категорически осуждала насилие и убийство. Христова заповедь «Не убий!» – пропитана духом осознания исключительной ценности человеческой жизни. Более того, как мне видится, в ней отражён страстный призыв к её почитанию. Тело человека есть храм, несущий в себе отпечаток личности Творца «по образу и подобию», и отмечено знаком божественного предназначения. Человек в христианстве – в Новозаветном виде – являет собой абсолютную самоценность.

Фактически все религии порицают убийство по самой его сути. Некоторые тексты христианских, буддийских, даосских и иудейских священных писаний могут быть интерпретированы как утверждение, что убийство человека – грех при всех обстоятельствах. Другие священные книги допускают, однако, убийство при самообороне (“Если человек пришёл убить тебя, опереди его и убей его” Талмуд, Санхедрин 72а), предупреждении больших преступлений, допускают, в противоположность пацифистской этике, смертную казнь как кару и поощряют ведение войны за правое дело. Тем не менее, убийство даже при этих чрезвычайных обстоятельствах всё равно считается грехом, хотя и меньшим. В том же Талмуде читаем: «К Равви однажды пришёл человек и сказал: “Правитель моего города приказал мне убить одного человека, а если я откажусь, он убьёт меня”. Равви ответил ему: “Пусть тебя убьют, но ты не убивай: не думаешь ли ты, что твоя кровь краснее, чем его? Возможно, его кровь краснее твоей”» (Песахим 25б).

Безнравственность убийства при самозащите или при возмездии освещена в двух версиях истории Каина и Авеля: из Библии и Корана. В библейской истории Бог отмечает Каина печатью, чтобы оградить его от возмездия, а в Коране Авель демонстрирует отказ от самозащиты перед Каином.

Писания уделяют внимание и таким вопросам как убийство детей, аборт и самоубийство. Последний – наиболее сложный и неоднозначный. Дело в том, что в некоторых текстах самоубийство порицается, тогда как в джайнизме, например, признаётся добровольный уход из бренного мира (через отказ от принятия пищи), но лишь как искупление или когда смерть является неизбежной в силу тех или иных причин. В Японии и Китае самоубийство может рассматриваться и считаться как проявление добродетели в защиту чести. И конечно, я не могу обойти стороной сати, очень странный индуистский обычай самосожжения вдовы на погребальном костре мужа. Исследователи полагают, что он восходит, скорее всего, к глубокой древности и связан с практикой аборигенных племён. Он упоминается в рассказах греков об индийском походе Александра Македонского.

Теоретически сати было добровольным, но чаще всего совершалось под давлением родственников и общественного мнения. Многие неортодоксальные течения и секты внутри индуизма осуждали этот обычай, но более широкое движение протеста возникло лишь в XIX в. в Бенгалии. Под этим давлением и при участии христианских миссионеров и британской администрации этот обычай был в 1829 году законодательно запрещён. (7)

Завершить наш краткий обзор принципа ненасилия я хотел бы христоматийным материалом из джайнского священного текста “Ачаранга-сутры”, I,1, поскольку именно в джайнизме – индийском философско-религиозном учении, тяготеющем более к буддизму, нежели к индуизму, – доктрина ненасилия получила наиболее оригинальное и яркое своё выражение, став ключевой этической нормой и важнейшим фактором духовного роста. В представляемом отрывке в свойственном священным писаниям убедительном стиле отражён трогательный идеал отношения человека к жизни и к природе.

“Земля удручена и несчастна (дуккха ср. в буддизме с первой благородной истиной: Жизнь есть не что иное, как [страдание и неудовлетворённость]. – В.А.), трудно учить, нет способности различения (истинных ценностей жизни, ведущих к состоянию постижения душой конечной реальности, от ложных, препятствующих этому. – В.А.). Непросвящённые, страдающие от последствий прошлых деяний (имеется в виду закон причинно-следственной зависимости и обусловленности. – В.А.), кармический приносят великую боль в мир, который и без того полон боли, ибо на земле души облекаются в особые тела.

Если, замышляя достичь хвалы, почести или уважения… или обрести доброе перерождение (в новом теле и в лучших для духовных целей условиях. – В.А.)… или удостоиться спасения, или избежать боли, человек погрешает против земли либо вынуждает других поступать так… он не обретёт ни радости, ни мудрости… Причинить ущерб земле – всё равно что избить, изрубить, искалечить, убить слепца… Зная это, человек не должен грешить против земли либо принуждать к этому других или позволять им. Понимающий суть греха против земли зовётся истинным мудрецом, понимающим карму…

И в воде получают воплощение многие души. Поистине, вода…живая… Причиняющий ущерб живущим в воде не понимает природы греха и не отвергает его… Зная это, человек не должен грешить против воды либо принуждать к этому других или позволять им. Понимающий суть греха против воды зовётся истинным мудрецом, понимающим карму…

По злобе или легкомыслию можно уничтожить существа, живущие в огне, и более того – навредить другим существам с помощью огня… Ибо есть создания, живущие в земле, траве, на листьях, на деревьях, в навозе или пыльных кучах, скачущие создания, которые… попадают в огонь, оказавшись поблизости от него. Тронутые огнём, они сморщиваются… теряют чувства и умирают… Понимающий суть греха в отношении огня зовётся истинным мудрецом, понимающим карму.

И как человеку подобает родиться и стареть, так и растению подобает родиться и стареть… Он наделён разумом, и оно наделено; он болеет, терпя ущерб, и оно болеет; он растёт, и оно растёт; от меняется со временем, и оно меняется… Понимающий суть греха против растений зовётся истинным мудрецом, понимающим карму…

Всем существам с двумя, тремя, четырьмя или пятью чувствами… поистине, всякой твари ведомы личное удовольствие и неудовольствие, боль, страх и скорбь. Все существа исполнены страхов, подступающих отовсюду. И всё равно находятся люди, которые причиняют им ещё большую боль… Одни убивают животных для принесения в жертву, другие – ради шкур, мяса, крови… перьев, зубов или бивней… одни убивают преднамеренно, другие – непреднамеренно; одни убивают из-за понесённого прежде ущерба, другие – из опасения будущего ущерба. Вредящий животным не понял деяний греха и не отрёкся от них… Понимающий суть греха против животных зовётся истинным мудрецом, понимающим карму…

Человек, которому противно причинить вред даже ветру, знает скорби всего живого… Знающий, что дурно для него, знает, что дурно для других, а знающий, что дурно для других, знает, что дурно для него. Об этой обоюдности нужно помнить всегда. Те, чей дух пребывает в мире, те, кто свободны от страстей, не желают жить [за чужой счёт]… Понимающий суть греха против ветра зовётся истинным мудрецом, понимающим карму.

Короче говоря, тот, кто понимает суть греха в отношении всех шести типов живых существ, зовётся истинным мудрецом, понимающим карму” (8)

Если мой читатель по прочтении данной статьи хотя бы на маленький шаг приблизился в своём сердце к “истинному мудрецу, понимающему карму”, я буду считать её скромную миссию выполненной.

Примечания

(1) Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: в 90 т. Том 37, с.51. Юбил. изд. М.: Гослитиздат, 1928 – 1958.

2) Юрканская А. “Моя орбита”. Сборник стихов. Составитель О. Шмелёва. – М., 1998. – С.70.

3) Буддизм. Четыре благородных истины: – М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во Фолио, 1999, с.56. (Серия «Антология мысли»).

(4) Swami Jyotirmayananda “Raja Yoga Sutras” Published by Swami Jyotirmayananda c/o Swami Lalitananda, Miami, Florida, USA, 1978, р. 131.

(5) Прометей: Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей». Т. 12, с.129. М.: Молодая гвардия, 1980.

(6) Этическая мысль: Науч.-публицист. Чтения. 1991. / Общ. ред. А. А. Гусейнова. – М.: Республика, 1992. – С. 173

(7) Индуизм. Джайнизм. Сикхизм: Словарь / Под общ. ред. Альбедиль М.Ф. и Дубянского А.М. – М.: Республика, 1996. – С.395

(8) Элиаде М. “Священные тексты народов мира” / Пер. с англ. В.Федорина. – М.: КРОН-ПРЕСС, 1998. – Серия “Академия”. – Сс. 172-173

...